Грузчик

Дева вернулся в город с тяжелым чемоданом воспоминаний и старинными золотыми часами на запястье, которые как будто хранили голос прошлого. Когда-то он возглавлял банду, сейчас его тени и былые связи стали картой к новой власти. Часы — наследие, случайно найденная реликвия или знак свыше — были тем стимулом, который разбудил в нём решимость. Он не искал славы ради славы; им правили амбиции и острое чувство мести: с юности его жизнь ранила несправедливость, и этот огонь не угас. Долгие ночи были заполнены тихими разговорами в подсобках, встречи под вывесками магазинов и клятвы о верности, словно вернулись старые ритуалы. Дева звонил тем, кто когда-то шел рядом, и напоминал им о долгах, потерях и обещаниях. В его голосе не было суеты — была точность часов, шаг за шагом он выстраивал план: собрать людей, вернуть территорию, создать империю, где правила будут диктоваться им. Они действовали осторожно, обучаясь новым трюкам и заново рождая старые привычки. Каждое возвращение на улицы приносило страх и трепет: для одних это был конец, для других — возможность начать всё сначала. Его амбиции задавали ритм, а жажда возмездия делала его хладнокровным. Он знал цену каждому движению, и старинные часы стали символом времени, которое нужно было вернуть назад — времени воздаяния. Так постепенно возникала новая структура, в которой прошлое и настоящее сливались воедино, а Дева шёл к своему назначению. Его старые соратники приходили не только ради выгоды: многие тянуло чувство долга и общая история ран. В городе шептались о возвращении, и власть дрожала. Каждая встреча проходила под тяжелым взглядом Девы, а часы, отбивая секунды, напоминали о цене ожидания. Он принимал решения быстро, храня в сердце холод и пустоту, которых хватало, чтобы довести начатое до конца.