Милый, дорогой, любимый, единственный...

Вадим оказался втянут в нелепую ситуацию и, не до конца разобравшись, согласился подвезти до аэропорта молодую женщину с малышом на руках. Она казалась уставшей и одновременно напряжённой: в уголках глаз мерцали следы бессонницы, а разговаривала она ровно и убедительно, как будто каждое слово отрепетировано. По дороге она начала рассказывать о человеке, которого любит всей душой, о том, что ради него готова на всё — на отъезд, на тайные встречи, на сложные решения. Истории сменялись тихими паузами, в которых женщина словно подбирала нужный тон, чтобы вызвать доверие и жалость. Вадим слушал сначала из вежливости, потом с любопытством: её слова были полны страсти и драматизма, иногда переходили в подробности, которые казались слишком личными для случайного попутчика. Свет светофоров, шум шин по мокрому асфальту и монотонный голос женщины создавали странную близость между ними, но в глубине сознания Вадима росло uneasy ощущение: кое-что не сходилось. Маленькие детали — задержки в ответах, осторожные взгляды в зеркало заднего вида, внезапные просьбы свернуть в сторону — складывались в узор, который требовал внимания. Он начал догадываться, что её признания служат не только для облегчения души; они плетут паутину, где Вадим становится не просто слушателем, а активным звеном плана. Осознание пришло слишком поздно: пока он размышлял, дорога уже уносила его всё дальше от простого выбора подвозчика к роли, от которой трудно отказаться. Это были не пустые слова, и он уже оказался невольным участником чужой игры.