Защитные меры

Смертоносная пандемия превратила город в запретную зону, и Ева, военный хирург, несёт службу в эпицентре риска. Ночи стали короткими и мрачными; на дежурствах и дозоре она привыкла к сиренам и пустым улицам. Однажды поздним вечером у порога её дома появилась незнакомка — бледная, взволнованная, явно скрывавшаяся от патрулей и нарушившая комендантский час. Ева не смогла оставить её на морозе, впустила и перевязала, предоставила приют, хотя понимала, что оплатит этим безопасность. Приглашение в дом оказалось переломным решением: с появлением гостьи распорядок и спокойствие хирурга пошли под откос. По ночам к ней стали приходить видения — смутные силуэты, не поддающиеся логике, шёпоты, которые казались знакомыми и чужими одновременно. Нервная система, усталая от постоянной опасности и бессонных смен, дала сбой: Ева стала забывать детали, терять контроль над эмоциями, просыпаться в холодном поту. Окружающие начали усомниться в её адекватности: сослуживцы и соседи шептались, списывая странности на усталость или посттравматический стресс. Но поведение и происшествия носили иные очертания: обрывки того, что не укладывается в реальность, следы другого присутствия. Малейшие признаки указывали, что зло пришло из иного мира, пробравшегося через тонкую грань между явью и тем, что скрыто. Ева оказалась между долгом и неведомой угрозой, вынужденная разобраться, кому верить — себе или тем, кто уже готов лишить её опоры. Каждое утро начиналось с дежурства в опустевшей клинике, где пустые койки напоминали о близости смерти. Дом, который был убежищем, стал лабиринтом сомнений: закрытые двери шёпотом отзывались, а в коридорах появлялись тени, исчезавшие при приближении. Гостья почти не говорила, но её присутствие меняло пространство; даже аппаратура в операционной начинала давать сбои в самые неподходящие моменты. Ева понимала, что простого объяснения нет, и единственным путём оставалось принять опасность лицом к лицу.