Только для сумасшедших

Она приходила по утрам раньше всех, без лишних слов проверяла график и тихо заходила в палату, где молодой пациент впервые за долгие месяцы начинал смотреть в окно иначе. Не молодая медсестра — с морщинками у глаз и усталыми ладонями — сначала просто была рядом: аккуратно подносила лекарства, помогала подняться, удерживала плечо, когда в голосе скользила паника. Со временем её забота превратилась в осторожные уроки жизни: она просила его рассказывать о детстве, назначала небольшие прогулки по коридору, учила снова улыбаться перед зеркалом. Она знала, как вернуть человеку чувство меры и ответственности — не приказами, а привычками: утренние умывания, речь о простых радостях, поиск смысла в мелочах. Он стал уверенней: ровная осанка, звук смеха, который раньше давно не слышался. Мужская уверенность росла от мелких побед — сам застегнутый воротник, первый звонок другу, решимость идти на собеседование. В палате появилось тепло, редкие ламповые разговоры по вечерам, чашка чая, которую она не оставляла без внимания. Казалось, всё возвращается на свои места, и этим тихим спасением она гордилась без показной доброжелательности. Но за ту нежность и терпение ей пришлось расплатиться намного дороже, чем можно было себе представить: осуждение коллег, обвинения, которые рвали репутацию, и жестокие меры, обрушившиеся на её жизнь. Её глаза, которые раньше светились от результата, потухли, а руки, некогда уверенно поддерживавшие, теперь дрожали от утраты. Он ушёл обретшим себя, а она заплатила за это слишком жестоко.